Строительство Петербурга — кто придумал миф о городе на костях?

Зарубежные счетоводы

Уже в первое десятилетие своего царствования Петр I позаботился о выходе России в Балтийское море. Потерпев поражение от шведов под Нарвой в 1700 году, он, по словам Пушкина, железной уздой поднял Россию, модернизировал армию и флот и в 1702 году захватил шведскую крепость Нотебург (переименованную в Шлиссельбург), а в 1702 году весной 1703 г., крепость Ниеншанц в устье Невы. Здесь 16 (27 по новому стилю) мая 1703 года был основан Санкт-Петербург, будущая столица Российской империи.

В походном журнале Государя, состоявшего тогда в чине капитана Бомбардирской роты Лейб-гвардии Преображенского полка, появилась запись: «…Господин бомбардир-капитан изволил осмотреть у моря подходящее место для постройке нового укрепления (крепости) и вскоре заслуженного искать на отдельном острове, очень удобное положение, где крепость вскоре, а именно 16-го мая, в неделю Пятидесятницы, была заложена и названа Санкт-Петербургской».

Поскольку война со Швецией продолжалась, первым объектом, построенным в Петербурге, стала Петропавловская крепость на «весьма удобном» острове, изначально сделанном из дерева и земли.

С 1820-х годов Санкт-Петербург приобрел репутацию «города на ногах». Первыми о сотнях тысяч погибших от непосильного труда первостроителей Петербурга заговорили иностранные послы в своих докладах своим правительствам, причем через два десятилетия после основания города. Их данные основывались на слухах и собственном видении российской действительности.

Так представлял себе наших далеких предков немецкий путешественник Адам Олеарий, дважды посетивший Русь в первой половине XVII века: прибегающих к побоям и плетьм. При этом они не выказывают недовольства, так как их положение требует от них подобного обращения, и они к этому привыкли. И поэтому нет ли ничего странного в том, как легко послы рисовали трехзначные цифры в отчетах о количестве погибших строителей в Петербурге?

Если датский посланник Юст Юл сообщает о 100 тысячах жертв, то секретарь прусского посольства Иоганн Фоккеродт говорит о 200 тысячах, а ганноверец Фридрих Вебер пишет, что при строительстве Петербурга и Кронштадта погибло более 300 тысяч человек.

Странно, что в России эти фантастические цифры принимались на веру. Известный историк Василий Ключевский писал в начале XX века: «Вряд ли в военной истории найдется бойня, которая вывела бы из строя больше солдат, чем столько рабочих легло спать в Петербурге и Кронштадте. Петр называл новую столицу своим «раем», но для народа она стала великим кладбищем. Но когда писались эти строки, было модно клеветать на «кровавый царский режим»

Однако не секрет, что Петр I железным кулаком прорубил «окно в Европу». Даже Пушкин, высоко ценивший дела «царя-плотника», признавал, что его указы «жестоки, капризны и, кажется, плетью писаны».

Так что с количеством погибших?

Быть может, миф «на костях» повествует о погибших горожанах? Не тех, кто построил Рай, а тех, кто населял этот «рай»?

Однако в 1710 г таких горожан в Северной Пальмире было около 8 тыс., а в 1920-е гг население увеличилось примерно до 40 тыс человек.

Тем не менее Петербург все же принадлежал к очень большому городу, так как статистика вообще давала удивительные цифры. В то время городское население всей империи составляло всего 4% от всего населения страны. Исходя из этих условий, 40 тысяч человек составляют 12% всех граждан России. Чтобы «отработать» данные о смертности десятков тысяч жителей, в столице ВСЕ должны были умереть в течение нескольких дней. Но такой чумы не случилось, слава богу. И в петровское время, и после него просто некому было умирать здесь в таких эпических терминах — «десятками» или «сотнями тысяч».

Другое документальное свидетельство — отчет Синявина, датированный 1712 г., — содержит следующие цифры: всего в Петербург было отправлено 2,21 тыс мастеров, из которых бежало 365 человек, погибло 61, дряхлыми и негодными оказались 46 человек. Вы видите, что спасшихся гораздо больше, чем погибших.

Какие оценки числа смертей приводятся?

Оценки числа погибших при строительстве Санкт-Петербурга сильно разнятся. Самое большое можно найти в рассказах иностранцев XVIII века о новой столице Российской империи: они говорят о сотнях тысяч. Например, датский посол Юст Юл писал о более чем 100 000 смертей только за первый год. Колоссальные цифры приводил и шведский военнопленный Л.Ю.

Мальм (с 1719 г. — Эренмальм), французский посол де Лави, секретарь прусского посольства при русском дворе И. Г. Фоккеродт и другие. При этом никто из этих иностранцев не присутствовал в первое десятилетие строительства — когда двое из трех строителей якобы погибли — а основывались на слухах и догадках.

Мнения российских историков разделились. Чаще всего споры и дискуссии вызывает количество погибших в первое десятилетие строительства — в самый кровавый период, по словам «очевидцев» иностранцев. Широко известна оценка Ключевского, писавшего, что трудно найти в мировой истории битву, в которой погибло бы больше людей, чем при строительстве Петра Великого.

Такого же мнения придерживался и сам Сергей Соловьев, автор «Истории России». При этом такие завышенные оценки числа погибших строителей подвергались критике уже в XIX веке: например, Петр Петров отмечал, что из года в год появляются одни и те же имена строителей.

Краевед Павел Луппов писал в середине 20 века об обычной для 17 века смертности среди строителей Петрограда и Кронштадта. Современный историк Евгений Анисимов считает возможной цифру в 100 000 умерших за все время, Юрий Овсянников пытается обосновать смертность около 33%, а доктор исторических наук Ольга Агеева доказывает, что оценки были завышены в 50-100 раз.

Современные российские историки, такие как кандидат искусствоведения, доктор философии Екатерина Андреева, считают, что при строительстве города погибло от 13 до 20 тысяч рабочих.

Археологи о городе на костях

Одним из важнейших опровержений колоссальных оценок в 100 000 или 300 000 погибших в первые годы строительства Санкт-Петербурга являются работы местных археологов. За многие десятилетия совместной работы петербургским краеведам и археологам так и не удалось обнаружить следов массовых массовых захоронений, относящихся к первым десятилетиям XVII века.

В то же время трудно упрекнуть исследователей в халатности — им удалось найти заброшенные кладбища, относящиеся к периоду до строительства Санкт-Петербурга, затерянные городские кладбища, незарегистрированные могилы жертв эпидемий, но не мифические братские могилы строителей Санкт-Петербурга.

В то же время следует отметить, что захоронения крестьян, участвовавших в строительстве города, напоминают скудельницы: братские могилы, куда сбрасывали тела без соблюдения надлежащего обряда погребения. Скорее всего, такая практика была связана с тем, что погибших строителей хоронили коллеги-строители, а не родственники. Местные власти также не были заинтересованы в проведении должных обрядов — прагматичное и во многом циничное отношение Петра и его окружения к церкви было хорошо известно и современникам, и потомкам.

А что же книги и классики?

Не остается в стороне от этой темы и художественная литература. Петербург «построен на костях» — это уже верно, но количество невинных жертв зависит только от личного отношения автора к личности Петра, к его реформам и к существовавшей тогда форме правления — монархии или деспотии (кто ближе).

Для примера возьмем «Петров день» А. Толстого 1909 года. Если посмотреть, а тем более сравнить со сталинским «заказом» на желаемый образ императора («Петр I» — 1945), то отклонение очевидно. Ну как? Правильный король, правильные героические подвиги, короче, правильная история страны.

Для этого использовались «иногда» совершенно невероятные истории. В романе «Россия молодая» (Ю. Герман), например, речь идет просто о заимствовании эпизода из чужой истории и «осовременивании» его под отечественный стиль. Суть его в этом. Русские пленные (Северная война) Карл 12 приказывает «изувечить» — отрубить им руки, оставив сотню таких калек однорукого, чтобы он мог увезти остальных обратно в Россию. Петр, узнав о таком жестоком предательстве, приказывает этих одноруких назначить капралами, а безруких хвалится своему войску для поднятия боевого духа своих воинов.

Что было историческим «источником» в данном случае? Факт византийской истории 11 века, когда другой император (Василий) приказывает ослепить захваченных им болгарских воинов, также оставив одного зрячего на сотню калек и одного скрюченного на дюжину, т.е с одним глазом.

Вот как вы можете также писать романы, основанные на истории вашей родной страны….

Несуществующие захоронения

Поскольку крематориев в России три века назад не было — первый открылся в 1899 году в Кронштадте в «чумном» форте «Александр I», — то мнимые сотни тысяч трупов умерших строителей должны были быть захоронены где-то рядом с тогдашним Санкт-Петербургом. Петербурге, а сейчас — в городе. А в 1950-х годах выдающийся советский археолог Александр Грач задался целью найти эти затерянные кладбища с сотнями братских могил.

Но он нашел лишь обширные захоронения костей домашних животных, съеденных строителями города на Неве. Массовых захоронений современные археологи, проводившие раскопки на месте предполагаемого нового строительства, не обнаружили.

Это миф, во многом подогретый пушкинским стихотворением «Медный всадник», о том, что Петербург возник «на берегу пустынных волн», где «вдоль мшистых, болотистых берегов кое-где чернели хижины, укрытые жалким плавником. В таких условиях массовая гибель первостроителей города не казалась невероятной, но на самом деле будущая северная столица России была построена на месте шведской деревоземляной крепости Ниеншанц и быпосады Ниен, расположенной на другой стороне небольшой речки, ставшей довольно крупным торговым центром благодаря своему расположению у Финского залива и в окружении судоходных рек.

По свидетельству архиепископа Афанасия Холмогорского, в начале XVIII в дворов в Ньене». «…Из того селения через маленькую речку сделался деревянный подъемный мост в город (в крепость), а ночью поднимают ворота городских ворот. <…> К тот город. каждое лето прибывает 50 торговых судов, больших и малых…». На территории будущего города были и другие поселения.

Но местность, изрезанная рукавами Невы, была болотистой и требовала много сил, времени и сыпучих материалов для осушения и поднятия уровня земли.

Что же реальные факты?

По сути, мы имеем здесь «прозу жизни» вместо поэзии кошмаров и эпоса воображения. Известно, что в период 1703-1717 гг. (при жизни императора-деспота) город восстанавливался рабочими со всей страны. Но! Работа велась посменно – с мая по ноябрь в три смены. Каждая смена длилась три месяца. Каждая смена состояла из 12-18 тысяч рабочих.

Известно, однако, что сам государь требовал, чтобы такая смена состояла из 40 тысяч человек; хотя историки считают, что из этих 40 число «больных», «умерших» и «беженцев» в действительности всегда было больше, чем реально приступивших к работе. В процесс строительства столицы были вовлечены и крестьяне уездных деревень — ведь не похоже, что они должны были погибнуть из-за «непривычного» дикого климата, правда?

Есть документ начальника городской конторы князя А. Черкасского от 1717 года. Там такие цифры — в этом году на 32 тыс рабочих приходилось 3,2 тыс поваров и 1000 больных. 1 тыс дел в год? Это всего 3,1%, и не все мертвы? Но интересен вывод дворянина — надо привлекать к работе вольнонаемный труд — не надо его кормить или лечить за счет «бюджета». Вот новая правда! Считается, что с тех пор свободные люди начали строить новую столицу!

Так как все-таки было дело?

Мы уже говорили, что, вопреки желанию Петра, его столица была построена свободными рабочими. Большая часть построек до 1725 г возводилась не пленными шведами и вовсе не «подчиненными» людьми, а большой группой оброчных крестьян, составлявших тогда вторую по величине «команду» в Петербурге, после военных. Такие крестьяне предъявляли соответствующие «покорные» грамоты своих помещиков и на этом основании имели право на законное поселение в городе.

Но особый интерес представляет следующая категория строителей рая, а именно: сбежавшие люди. Известно, что беглых крестьян ловили в то время по всей империи, даже жестокие наказания были известны тому, кто примет таких беженцев, – порка, ссылка в Сибирь, лишение имущества…

Так что в столице таких беженцев как будто «не замечали», а их «работодателей» вообще не наказывали. Уже очень заметно было преимущество их свободных рук. И это несмотря не на все «нежелание» императора на свободу своих подданных и их независимость от своего государства. Так что Санкт-Петербург – это действительно особый город – город, ставший первой «зоной свободы» в России и построенный действительно свободными людьми.

Смертность среди рабочих Санкт-Петербурга

Главной проблемой для историков, стремящихся подтвердить или опровергнуть любую оценку числа погибших строителей в Петербурге, является отсутствие систематизированных данных о показателях смертности. Следует понимать, что царское правительство «заказывало» рабочих из провинции в несколько смен в год. После нескольких месяцев работы фермеры вернулись домой. В то же время в изучаемых историками декларациях о донаборах, датируемых 1710 г., есть просьба о возмещении убежавших крестьян, которые первоначально не были обеспечены или заболели — но не умерли.

В стройке 1703-1705 годов многие источники указывают на высокие показатели заболеваемости: в 1703 году князь Меншиков и граф Головкин доложили об этом Петру. В 1704 г количество больных достигло 40%, а количество умерших — 13% от общего числа посошей. С 1706 г среднее общее число больных и умерших уменьшилось, но выявить точные соотношения между этими категориями не представляется возможным. В целом средняя смертность, приводимая в отдельных отчетах, составляет около 6-8% процентов, что ненамного превышает смертность в Российской империи начала XVIII века.

Подневольный труд?

Укрепление на Заячьем острове строилось в основном солдатами и пленными шведами. Город за пределами крепости строился силами «трудовых людей» — государственных и помещичьих крепостных, собравшихся со всей России. Царь разослал наместникам краев распоряжения с указанием количества людей, подлежащих мобилизации в составе натуральной трудовой повинности.

Губернаторам почти никогда не удавалось набрать запланированное количество рабочих. Да и значительное число мобилизованных крестьян заболело или рассеялось во время многодневного похода на северо-запад Руси по малонаселенным лесным землям. Чтобы избежать этого, иногда практиковалось заковывать рабов в железные цепи.

Побеги со «стройки века» обеспокоили государя, и когда в 1707 году более половины рабочих из Белозерья бежали, Петр приказал всех, «кто живет в своих домах», взять в заложники и держать в тюрьмах до тех пор, пока беглецы не будут обнаруженный.

Ежегодно на строительстве петербургских объектов было задействовано от 20 до 40 тысяч строителей, которые работали вахтовым методом: в первые годы — в три смены по два месяца, затем в две смены по три месяца. Рабочий день длился 11-12 часов плюс 3-4 часа на еду и отдых.

В Петербурге рабочие получали «зарплату хлебом и деньгами по полмесяца (по 50 копеек)». Когда город обзавелся какой-то инфраструктурой, от централизованного кормления строителей отказались, что повысило зарплату до одного рубля — тогдашнего общего налога в России.

По окончании смены рабочие могли остаться на стройке или вернуться домой.

Сколько людей участвовало в строительстве города?

Строительство города велось силами воинов, составлявших гарнизон Петропавловской крепости, подневольных рабочих из числа податных крестьян (их называли «посошанами»), квалифицированных рабочих (как наемных, так и податных). -платные), а также шведские военнопленные и каторжники. Документы, изученные современными историками, позволяют установить, что за первые десять лет в строительстве участвовало около 195 000 неквалифицированных подневольных крестьян, около 12 000 квалифицированных рабочих и около 20 000 солдат, военнопленных и наемных рабочих.

За первые десять лет в строительстве города участвовало около 227 000 человек. При этом в первый год строительства — когда, по словам Юста Юла, погибло 100 000 человек, в стройках участвовало всего 6 000 крестьян и не более 500 солдат.

В то же время следует иметь в виду, что в приказах об отправке трудящихся в Петербург указаны более высокие цифры — более 290 000 солдат. Однако историки отмечают, что заказы выполнялись в среднем примерно на 65%. Исходя из этого и с учетом 5-6 тысяч рабочих, работавших в первый год, выходит около 195 тысяч неквалифицированных подневольных рабочих.

Происхождение легенды

Следует понимать, что легенда о «городе на ногах» имела свою основу. Они исходили не только из обиды шведов и желания принизить заслуги Петра, но и из впечатлений самих граждан Российской империи о городе, и из того, как обычно происходили столь грандиозные постройки. Давайте взглянем на некоторые составляющие мифа:

1. Строительство крупных «искусственных» городов зачастую велось в сжатые сроки и с большим количеством человеческих жертв. Один из характерных примеров – великолепный Версаль, дворцово-парковый комплекс французских королей. Тысячи рабочих погибли или получили ранения во время строительства – и все же работа велась дольше и в более мягком климате, чем строительство Санкт-Петербурга.
2. Первые два года действительно сопровождались высокой заболеваемостью и смертностью, о чем писали Петру многие его сановники. Холодная и ветреная погода, антисанитарные условия, отсутствие продовольствия и жизненного пространства привели к вспышкам дизентерии и цинги.
3. В первые же годы строительства были обнаружены захоронения допетровского периода. Например, старое кладбище якобы было открыто при строительстве дома купца Эванса — современники-иностранцы считали, что в могилах покоятся фермеры, погибшие при строительстве города. Впоследствии раскопками в районе Фонтанки было установлено, что под этим районом города раньше находилось кладбище XV-XVI веков.
4. Многие крестьяне, уехавшие на заработки в Петербург, так и не вернулись на родину. Причины тому были разные: и не только связанные со смертью. Долгая дорога дала многим крестьянам возможность сбежать, спрятавшись от тягот жизни вынужденного земледельца. Другие, наоборот, нашли способ остаться в новой стране с надеждой на лучшую жизнь.
5. Город в глуши, построенный по прихоти тщеславного царя-безбожника, противостоящего старым городам России, крадущего честь и славу столицы, скроенной по иноземным образцам, — все это настроило консервативную часть российской элиты против Санкт-Петербург. Со дня основания Петропавловской крепости часть старой аристократии выступала против самой идеи Петербурга — и охотно поддерживала слухи, наносившие ущерб ее репутации.

Обман века

Сводных данных о количестве погибших строителей в Северной Пальмире историки не нашли. Но, собрав информацию из разных источников, пришли к однозначному выводу: мифы о сотнях тысяч человек, погибших на «стройке века», не имеют ничего общего с реальностью. Смертность среди строителей в разные годы и даже в разные месяцы сильно колебалась, но в среднем составляла 6—8 процентов, что соответствует смертности в целом по стране в XVIII веке.

Каким бы жестоким ни был Петр I, он сохранил рабочую силу, хотя и из-за ее хронической нехватки. С первых же дней великого строительства он участвовал в учреждении в Петербурге госпиталя, где лечили иностранные врачи. Властям удалось даже не пустить в город чуму – чуму, охватившую соседнюю Ливонию (территория современных Латвии и Эстонии) в 1709-1710 годах).

Всего на строительстве столицы Российской империи с 1703 по 1717 год было задействовано не более 400 тысяч подневольных рабочих (впоследствии использовался труд наемных рабочих). Даже если принять смертность за 10 процентов, погибших будет отнюдь не 300 и даже не 100 тысяч человек. И слава «города на ногах» Санкт-Петербург был удостоен совершенно незаслуженно.

Споры, оценки и сомнения

Как отмечает исследователь Е.А. Андреев, первые сомнения в численности иностранцев возникли в конце 19 века. Некий П.Н. Петров обратил внимание на то, что в списках «строительной конторы из года в год» были «именные списки одних и тех же рабочих, с одних и тех же мест», что несомненно доказывало их «жизнь и труд…, и не умереть». Тем не менее версия о нечеловеческих условиях на стройке в городе продолжала набирать сторонников.

Сколько людей строило Петербург

Для подтверждения или опровержения мифа о «городе на ногах» Е.А. Андреева взялась выяснить две цифры: сколько людей работало на стройке в Петербурге и сколько из них погибло на производстве.

Архивные изыскания и расчеты показали, что в 1703-1712 гг по приказу насчитывалось 291 176 полевых рабочих, выполнявших черновые работы на строительстве Петербурга. На самом деле их количество не превышало 190 000, так как заказ никогда не выполнялся более чем на 65 процентов.

к полякам прибавилось 12 000 мастеров, участвовавших в строительстве Петербурга в первые десять лет. Кроме вышеперечисленных категорий рабочих, к строительству периодически привлекались призывники, солдаты и с 1910 г шведские военнопленные (от 650 до 1000 человек ежегодно).

Общая численность Е. А. Андреева показывает, что на строительстве Петербурга в первые десять лет реально работало около 227 000 человек. — Следовательно, показания иностранцев о 300 000 погибших в начале строительства Петербурга не могут быть правдой, — заключает исследователь.

Читайте также: Колледж после армии, или армия после колледжа

Сколько работников умерло

Теперь перейдем к мертвым. Не вдаваясь в подробности о Е. А. Андреевой и других исследователях, повторим их вывод, гласящий, что в среднем при строительстве Петербурга в 1703-1712 гг погибло от 6 до 8 процентов рабочих. Таким образом, если Петр построил 227 000 человек, то число погибших за первые десять лет строительства колебалось от 13,5 до 18 000 человек.

Отсюда ясно следует, что историография, построенная на недостоверных сведениях от иностранцев, нещадно завышала данные о погибших строителях Петербурга.

Но почему сами горожане придерживались подобной версии и рассказывали страшилки о множестве трупов, зарытых в дельте Невы?

Причина рождения мифа о высокой смертности

По-видимому, одной из причин возникновения петербургского мифа «о костях» была высокая заболеваемость и смертность в первые два года жизни Е. А. Андреевой. Сведения об этом подтверждаются рядом донесений А. Д. Меншикова и Г. И. Головкина Петру I, собранных в 1703 г и свидетельствующих о высоком уровне заболеваемости среди рабочих и солдат.

Одной из причин холодной «пандемии», по мнению Г. И. Головкина, была аномально холодная и ветреная погода, продолжавшаяся весь июль. Но даже с учетом этого роста заболеваемости смертность в Петербурге была на порядок ниже, чем, например, на воронежских верфях того времени, что подтверждено документально.